Я. Русанов

Охота на гусей

Немало есть звуков, несказанно волнующих охотника, заставляющих его вздрагивать как от удара, буквально опаляющих его душу мгновенной вспышкой надежды. Это долетающие из предрассветной темени леса первые щелчки глухариной песни, приближающееся хорканье вальдшнепа, голос побудившей зверя гончей или близкое гусиное гоготанье. Именно близкое, потому что вдалеке мы слышим его достаточно часто и без особого волнения провожаем взглядом летящие в поднебесье изломанные вереницы недосягаемых птиц. Здесь их голоса лишь отзываются в нас то радостью наступающей весны, то прощальной осенней грустью. Гусь пошел! - подумаешь или скажешь спутнику, и на этом эмоции и закончатся. Но там, где на гусей открыта охота, где об их присутствии постоянно напоминает доносящееся откуда-то разноголосое кагаканье, а то и пролетающие стороной гусиные стаи,- там близко раздавшийся гогот ошпаривает словно кипятком. В нем и страх того, что ты уже прозевал драгоценную добычу, и упование на возможность наконец-то осуществить свою давнишнюю мечту, поймав стволами низко наплывающий, покачивающийся в воздухе силуэт длинношеей птицы.

В местах, где гуси выводят потомство или задерживаются во время пролета, по ним иногда случается стрелять при охоте на другие виды добычи, особенно - на уток. Но это всегда неожиданная удача, счастливая случайность, так сказать, подарок судьбы. Специальная же охота на гусей - дело серьезное, требующее упорства, знания мест обитания и повадок этой крайне осторожной и зоркой птицы. Во время, совпадающее с сезоном охоты, у гусей существует обычно очень четкий распорядок дня. Переночевав на каком-нибудь укромном и обязательно совершенно открытом участке берега, они с рассветом летят кормиться на озимые или уже убранные хлебные поля, а весною - на пашни. Пробыв там 3-4 часа и набив пищевод до самого горла свежей зеленью или зерном, гуси возвращаются на воду для "припивки", после чего за 3-4 часа до захода солнца вновь отправляются питаться. Там, где площадь водных угодий обширна и полей близко нет, птицы для жировки летают на отмели, где поедают моллюсков, либо на плесы, заросшие водяным орехом - чилимом. В этих случаях они проводят в местах жировки весь день и покидают их только вечером. Гуси никогда не прилетают прямо к своему будущему ночлегу, а опускаются на воду где-то в отдалении от него, и лишь с наступлением темноты в полном молчании подплывают и выбираются на берег. Пути, по которым они перелетают с мест ночлега к местам жировки и дневного отдыха, как и сами эти места, очень постоянны, и перемещения удивительно точны по времени. На этих-то постоянстве и точности и основана организация охоты.

Первый этап подготовки к ней - разведка. Нужно выяснить, когда и куда гуси летят утром, где проводят день, над какими участками угодий пролетают на высоте, допускающей надежный выстрел. Не день и не два потратишь обычно, чтобы во всем этом разобраться, тем более что разовое наблюдение еще ничего не гарантирует. Потревоженные кем-то, гуси могут пролетать и скопляться в местах совершенно случайных, где их впоследствии и не увидишь. А вот если и сегодня, и завтра вы видите, как в определенное время, одним и тем же путем их стаи прилетают и садятся в одно и то же место - надежда на успех становится реальной.

Однако до самого успеха еще далеко. Дело в том, что гуси предпочитают пролетать там, где на их пути нет ничего, что могло бы послужить укрытием охотнику. Над чистой водой, над сплошными тростниковыми крепями или оголенной гладью полей они могут лететь совсем низко, но над отдельными куртинами водной растительности, бурьянами или мелколесьем набирают высоту. Все новое, непривычное для данного места их настораживает, а это значит, что любой выделяющийся на местности скрадок вызовет их подозрения. Даже свежевыкопанная (при устройстве скрадка-окопа) земля, если охотник не побеспокоится о том, чтобы как-то ее замаскировать, нередко заставляет гусей свернуть в сторону, в местах же, где птицы садятся, они еще более недоверчивы ко всяким изменениям в привычной для них обстановке.

И вот, отыскав ценой многодневных поисков и усилий район гусиной присады, мы зачастую оказываемся перед проблемой: где спрятаться? Кругом на десятки, а то и сотни гектаров раскинулись оголенные пространства убранных полей, озимей, кочковатая гладь сфагновых клюквенников, почти лишенные растительности мелководья. Нет ни кустика, ни какой-нибудь самой убогой сосенки, ни куртины тростника или рогоза, где можно было бы устроить укрытие. На суходоле можно, конечно, выкопать яму, в болоте или на воде установить засидку-бочку (что и делается в ряде охотничьих хозяйств), но охотнику-одиночке не только бочки, а и лопаты-то обычно раздобыть негде. Единственная возможность для него - суметь все же поставить как можно менее заметный скрадок. Если окажется, что он все-таки явно выделяется на местности, лучше всего отложить охоту дня на два, чтобы гуси попривыкли к построенному нами сооружению. Когда посчастливится отыскать гусиную присаду, не стоит размещать скрадок в самом ее центре. Много целесообразнее устроиться где-то с краю, метрах в двухстах от места основной сидки. Во-первых, он будет здесь не так сильно тревожить прилетающих птиц и, во-вторых, наши выстрелы будут не разгонять всех собравшихся на присаде гусей, а лишь беспокоить их. Птицы станут взлетать, кружиться над своим излюбленным плесом или участком поля и, зачастую, снова садиться. В это время они могут не раз оказаться от нас на расстоянии верного выстрела, особенно если мы выставим возле своего укрытия несколько гусиных чучел или профилей.

Устройство любого скрадка, создается ли он на чистом месте или в удобной для этого куртине растительности, должно проводиться в то время, когда гусей поблизости нет. Стоит нам заняться указанным делом на глазах присутствующих в отдалении птиц (а еще хуже, разогнав часть их с выбранного нами для охоты места), и наши шансы на удачу снизятся до минимума. Гуси прекрасно запоминают тот куст или гривку камыша, где замеченный ими человек исчез из виду, и предпочитают держаться от них подальше.

Но допустим, что вся подготовка позади: место, где в урочное время появляются гуси, найдено, скрадок устроен, чучела или профили выставлены, и мы готовы начать охоту. Близится час, когда, как мы выяснили, следует ждать прилета, и мы ждем. Вот где-то раздалось далекое погогатывание, оно слышится ближе и ближе - и мы уже видим одиночного высоко идущего гуся. Не шевелимся, замираем в полной неподвижности, лишь косим глазами на делающую один, второй, третий круг и постепенно снижающуюся птицу. Знаем, что это разведчик, явившийся проверить, все ли спокойно там, куда привыкла лететь стая. Эти гусиные соглядатаи для охотника весьма опасны: они не просто летят, а специально высматривают опасность, и уж если нас заприметят, прощай всякая надежда на прилет той партии гусей, от которой прибыл дозорный. Если мы находимся на пути гусиного лёта, разведчик обычно лишь проследует над нами. Над самой же присадой он будет долго кружить, прежде чем наконец сядет, да и тогда всем своим видом являет состояние недоверчивой настороженности: сидит неподвижно, вытянув шею, и только высоко поднятая голова медленно поворачивается из стороны в сторону. Иногда, посидев немного, он улетает, чтобы вернуться вместе со своими собратьями, иногда дожидается их прилета и голосом дает им знать о своем присутствии.

Случается, что разведчик налетает или садится от нас довольно близко, однако стрелять по нему будет лишь тот, кто не верит в будущую удачу и "синицу в руках" предпочитает "журавлю в небе". Если на выбранное нами место прилетает одна гусиная стая, отстрел разведчика равнозначен окончанию охоты, так как его сотоварищи чаще всего сюда уже не прилетят. Кроме того, наш отстрел может отпугнуть и других приближающихся к сидке гусей. И так бывает обидно, когда охота заканчивается, едва начавшись... А потом, кто из нас не мечтал о дуплете? Итак, стрелять по разведчику не стоит.

Снова тянется томительное ожидание, снова в мыслях один единственный вопрос: прилетят или нет? И, наконец сбылось! Издали доносится многоголосое гоготание, и мы замечаем темную цепочку приближающихся птиц. Она вырастает, растягивается, распадается на отдельные силуэты, и уже ясно, что нас не минует. Только бы не заметили и не отвернули! В эти секунды малейшее наше неосторожное движение (попытка повернуться или перенести стволы ружья на нужную сторону) может все испортить. Готовиться к выстрелу можно лишь тогда когда гуси уже близко, когда мы различаем детали их оперения и вытянутые назад, прижатые к животу лапы. С каким напряженным волнением ловим мы тогда мушкой ту точку, в которой снаряд дроби должен встретиться с выбранным нами гусем! С каким ликованием или отчаянием воспринимаем результаты своих выстрелов!

Попасть в гуся было бы легко, если бы не обманчивая иллюзия медленности его полета. Большие размеры птицы, неторопливые взмахи ее крыльев скрадывают скорость ее движения. Шагов на 40 - 50, чтобы не "обзадить", нужно при стрельбе брать уже порядочное упреждение, и привыкнуть к этому не просто. Гусь крепок на рану, и хотя вблизи убить его можно и относительно мелкой дробью, но для специальной охоты на эту дичь нужна дробь не мельче второго, первого номеров. Кроме того, гусей, по которым мы стреляли, следует как можно дольше не упускать из "иду: не исключена возможность, что одна из птиц, пролетев какое-то расстояние, вдруг пойдет на посадку или даже упадет.

Близко упавшего гуся-подранка нужно немедленно достреливать, а убитых птиц собирать только после окончания охоты. Дело в том, что способность гусей появляться в самые неподходящие минуты просто поразительна. Иной раз часа два ничто не говорит о их близком присутствии, но стоит нам встать в скрадке, чтобы размяться, или выйти из него за убитой ранее птицей, а они тут как тут, налетели, заметили нас, загоготали - и поминай как звали. То ли это "закон", по которому бутерброд всегда падает маслом вниз, то ли кара за недостаток терпения, но бывает это сплошь и рядом. В принципе, на гусей существует еще охота с подхода или подъезда, иногда в чистом виде, иногда в сочетании с нагоном. Однако охотнику в ней редко сопутствует удача. К сидящим на поле или на воде гусям подобраться даже на расстояние дальнего выстрела необычайно трудно. При любой стае всегда есть дозорные, бдительно охраняющие безопасность своих собратьев. Теперь уже никакие виды транспортных средств не притупят врожденную гусиную осторожность, так как и с повозок, и с автомобилей, и с тракторов, и с моторных лодок по птицам многократно стреляли. Картина же того, как охотник, распластавшись на пашне, моховом болоте или сгибаясь в три погибели среди скудных стеблей водной растительности, пробует подкрасться к гусям, может вызвать только сочувствие к его наивности. Попытки подобного рода заведомо и безоговорочно обречены на провал. В редчайших случаях гусей удается скрасть, если они сидят недалеко от леса, густых кустов или камышовых зарослей и при этом даже издали не обнаружили нашего присутствия. Тогда, соблюдая предельную осторожность, подойти к ним иногда удается. Нагнать гусей на спрятавшихся где-то охотников - дело тоже достаточно хитрое, требующее определенных условий местности, искусства загонщика и удачи.

Чаще всего нам приходится стрелять по четырем видам гусей: серому гусю, гуменнику, большой и малой белолобым казаркам. Они отличаются друг от друга размерами и деталями окраски, самые характерные из которых таковы. Серый гусь - крупная (до 5 кг) птица с преимущественно серым оперением, клювом телесно-розового цвета и бледно окрашенными лиловато-розовыми лапами. Гуменник - тоже крупный, но более темно окрашенный гусь, с оранжево-красными лапами и черным клювом, точно опоясанным желтой, оранжевой или красной полосой. Белолобый гусь, или большая белолобая казарка - мельче предыдущих (вес 2-3 кг), с темным клювом, оранжевыми лапами и чисто-белым лбом. Малая белолобая казарка (или пискулька) очень похожа на большую, но значительно мельче ее (вес 1,5-2 кг). Сравнительно редко нам приходится встречаться с краснозобой казаркой - птицей еще более мелкой, чем пискулька. Окраска ее черная, с красновато-рыжей грудью и боками шеи. Уметь распознать эту птицу на расстоянии необходимо: она занесена в "Красную книгу СССР", и отстрел ее повсеместно запрещен.

Гусиные профили

Профили вырезаются из обыкновенной фанеры или из листового железа. Они должны быть:

1) легкими, чтобы их свободно можно было взять одному охотнику в количестве 10-15 штук;

2) правильно раскрашенными под дикого гуся;

3) точно изображающими фигуру птицы, отдыхающей или кормящейся в обстановке полного спокойствия.

Удобнее всего вырезать такие профили именно из фанеры, используя предложенные и опубликованные С. А. Постниковым рисунки кормящегося и отдыхающего гуся, а также и способ наиболее рациональной утилизации фанерного листа (см. рис. 1, 2 и 3).

Сначала изготовляются лекала (выкройки) обоих видов профилей из картона или плотной бумаги следующих размеров (в см):

У сидящего спокойно гуся:

Длина от обреза груди до конца хвоста - 52

Высота от верхнего края головы до низа профиля - 41

Высота в спине - 27

Толщина (высота) головы - 6

Длина клюва - 6

Длина хвоста - 9

Выступ крыла - 3

У кормящегося гуся:

Длина от конца клюва до конца хвоста - 68

Длина от обреза груди до конца хвоста - 52

Длина хвоста - 12

Длина выступа крыла - 3,5

Высота от края спины до низа профиля - 27

Толщина (высота) головы - 6

Длина клюва - 6

Самое тонкое место шеи - 4

Лекала накладываются на лист фанеры в том порядке, как это изображено на рис. 3. Контуры их обводятся карандашом, после чего фигуры сначала грубо вырезаются, а потом точно выпиливаются лобзиком или очень частой пилой, чтобы края фанеры были гладкими.

Вырезанные профили раскрашиваются с обеих сторон масляными красками, как это выработано тем же С. А. Постниковым.Края, профилей полезно затереть воском, чтобы сырость и вода не портили и не коробили фанеру.

Устанавливаются профили с помощью специальных колышков длиной 20 см и толщиной 1,5-2 см. Один конец у них заостряется для удобства втыкания в землю, а другой расщепляется, чтобы вставлять профили. Расщепленный конец в 6- 7 см от вершины перетягивается проволокой или бечевкой, чтобы щель не шла дальше.

Я. Русанов, доктор биологических наук

"Охота и охотничье хозяйство № 08 - 1983 г."